Все меняется. Мир меняется. Мы меняемся. Характер проблем в обществе меняется, а вместе с ним меняется и судебная практика. Диалектический процесс развития неминуем. Во всем.
Было время, когда физлицо не могло обанкротится и списать свои безнадежные ко взысканию долги, что способствовало появлению напряжения в обществе от массовых бесчинств коллекторских агентств. Как результат: произошли изменения в закон о банкротстве. Была возможность безболезненно для руководителей бросать свои компании с долгами – закон опять взял на себя функцию восстановления баланса социальной справедливости и упростил привлечение КДЛ к субсидиарной (личной) ответственности. Налоговая перегибает палку с «автоматическим» исключением компаний из ЕГРЮЛ – судебная практика встает на защиту бизнеса. Закон дает безусловные основания привлечения к субсидиарке директора – судебная практика опять вникает в тонкости причинно-следственных связей вины КДЛ и не позволяет «перегибать палку». И так во многом. Российская Федерация – государство новое, поэтому проблемы и законы тоже новые. Так еще и надо поспевать за мировыми тенденциями. Уголовный кодекс Франции принят еще во времена Наполеона, а Закон о банкротстве ФРГ гораздо толще российского.
И нам, юристам, необходимо постоянно учиться, чтобы иметь возможность подстраиваться под новые реалии жизни общества.
Сегодня поговорим о новых реалиях в вопросах привлечения к субсидиарной ответственности руководителей организаций. Надо сразу отметить, что наша личная практика в этом вопросе складывается вполне успешно. За вторую половину 2022 года нам удалось получить 3 решения суда в нашу пользу, 1 не в нашу и 1 отмену кассации также в нашу пользу.
И вот что интересно. Там, где мы проиграли, видно, что судьи явно вникли в суть деталей и практики привлечения к субсидиарной ответственности. А там, где выиграли, обратили внимание, что решения приняты в основном по формальным признакам.
Итак. Что же пошло не так в еще недавнем массовом привлечении к субсидиарке всех подряд.
Верховный Суд РФ опубликовал позицию относительно того, что при доказывании кредитором вины КДЛ необходимо устанавливать акцент на объективную сторону наступления неплатежеспособности должника, то есть ответить на вопрос, в какой момент долги компании превысили ее активы, когда кредиторку стало невозможно покрыть за счет дебиторки и имеющегося имущества.
По сути, это означает презумпцию невиновности КДЛ.
Если еще год назад вообще не нужно было ничего доказывать, и это было обязанностью самих руководителей компаний, то теперь нападающая сторона, должна не только детально вникать в финансовый анализ арбитражного управляющего, но и уметь обосновать срок наступления неплатежеспособности компании-должника. И это при том, что Конституционный Суд Российской Федерации еще в Постановлении от 18.07.2003 № 14-П указал, что формальное превышение размера кредиторской задолженности над размером активов, отраженное в бухгалтерском балансе должника, не является свидетельством невозможности общества исполнить свои обязательства. Такое превышение не может рассматриваться как единственный критерий, характеризующий финансовое состояние должника, а приобретение отрицательных значений не является основанием для немедленного обращения в арбитражный суд с заявлением должника о банкротстве.
Это значит, что для решения вопроса о привлечении к субсидиарке судам необходимо учитывать доход, позволяющий своевременно расплачиваться с кредиторами, что обязывает кредитора (арбитражного управляющего) всесторонне и полно исследовать все значимые обстоятельства дела и каждый свой довод подкреплять доказательной базой, не основывая свой вывод об объективном банкротстве только на отрицательном значении бухгалтерского баланса.
Мы понимаем, что терминология нами тут используется не самая простая, но и Закон о банкротстве тоже не Сказки Пушкина.
Стоит особо отметить, что исходя из сложившейся судебной практики можно сделать вывод, что основными проблемами привлечения к субсидиарной ответственности по основаниям статьи 61.12 Закона о банкротстве (неисполнение обязанности по подаче заявления должника в арбитражный суд) являются:
кредитор (КУ) ошибочно отождествлял неплатежеспособность с неоплатой конкретного долга отдельному кредитору;
в нарушение ст. 65 АПК РФ кредитором (КУ) должника не доказан момент наступления фактической неплатежеспособности должника;
не представлено достаточных и допустимых доказательств, когда должник перестал исполнять свои обязанности перед кредиторами и возник признак неплатежеспособности (недостаточности имущества) должника.
При этом расчет объема обязательств должника, возникших после истечения месячного срока (п.2 ст. 9 Закона о банкротстве) мы в проблемах не указываем, поскольку более-менее опытные юристы по банкротству уже понимают, что если у кредитора обязательства возникли после даты объективного банкротства (плюс месяц), то в заявлении о привлечении к субсидиарной ответственности будет отказано.
Вторым моментом, существенно осложняющим привлечение КДЛ к субсидиарной ответственности, мы бы выделили нормы подп. 2 и 4 п. 2 статьи 61.11 Закона о банкротстве, а именно непередача АУ первичной документации руководителем компании-должника.
Если рассматривать указанную норму в рамках процедуры наблюдения и последующего прекращения процедуры банкротства с целью привлечения КДЛ к субсидиарной ответственности вне рамок дела о банкротстве, картина вырисовывается удручающая.
Кредитор, ссылаясь на п. 3.2 ст. 64 Закона о банкротстве, забывает, что должен представить суду объяснения относительно того, как отсутствие документации (отсутствие в ней полной информации или наличие в документации искаженных сведений) повлияло на проведение процедур банкротства. Всю информацию, необходимую для отчета временного управляющего, а также для составления финансового анализа хозяйственной деятельности должника временный управляющий может получить самостоятельно в регистрирующих органах.
Заметим, что и временный управляющий при принудительном истребований документов от Должника сталкивается со схожими проблемами, поскольку не приводит убедительных доводов о том, как истребуемая информация повлияет на дальнейший ход процедуры. Судебная практика в данном направлении также складывается не в пользу ВУ, однако успешные случаи все же имеют место быть.
И если с непредставлением первичных документов в процедуре наблюдения со стороны КДЛ не все ясно, то вот с конкурсным производством все гораздо проще.
Так, в силу пункта 2 статьи 126 Закона о банкротстве руководитель должника в течение трех дней с даты утверждения конкурсного управляющего обязан обеспечить передачу бухгалтерской и иной документации должника, печатей, штампов, материальных и иных ценностей конкурсному управляющему.
Указанная норма закона направлена на обеспечение надлежащего исполнения руководителем должника своих обязанностей по защите прав и законных интересов кредиторов через реализацию возможности сформировать конкурсную массу должника, в том числе путем предъявления к третьим лицам исков о взыскании долга, исполнения обязательств, о возврате имущества должника из чужого незаконного владения и оспаривания сделок должника.
Таким образом, причинно-следственная связь между непредставлением КУ первичных документов руководителем Должника и убытками кредиторов очевидна.
Цель данной статьи – донести мысль о том, что, не будучи профессионалом в делах о банкротстве, невозможно следить и вникать в постоянно меняющийся организм судебной системы без соответствующей практики, которой у специалистов ЮК «Правовой совет» бесспорно достаточно для положительного результата.